Ректор кашлял в кулак, крепко тужился
Делал вид, что внимание заслуживал
Графином бренчал не с похмелья ли,
Да ему нынче не до веселия.
Со студентами нервы струнами,
Плюс декан его часто подтрунивал,
Что чесать язык - дело прошлое,
А намедни его огорошили.

В среду вечером телефон звонит,
И инкогнито в трубку говорит,
Что студентка его Таня Сытина
Тест на СПИД прошла - положительно.
Ректор к ужину не притронулся,
Даже сто грам не выпил для тонуса.
Ну попробуй тут не расстроиться,
Они спали с Танюхой на троицу.

В институт пришёл - туча чёрная
Уж не в радость и степень учёная,
И хватил его вдруг озноб с хандрой,
Вызывает сам лично зав.кафедрой.
У зав.кафа лицо не опрятное,
И глаза под бровями попрятаны,
И сказал он, вздохнув с многоточием,
Значит братья с тобой мы молочные.

И назначили вместе собрание,
Обсудить эти шалости Танины.
Чтоб вопрос ставить об отчислении
За её так сказать поведение.
Всем и верилось, и не верилось,
Танька же баба - разнос, ко всем клеилась.
Даже Флюс-декан с больным копчиком,
Из под линз косит ей под кофточку.

Танька Сытина - девка видная,
И за что же её, не обидно ли?
Вдруг откуда хвосты и задолжности,
А ведь с ней кувыркались все должности.
Уши чистили, что не учится,
Инженер из неё не получится.
И вожак комсомольский похаживал,
А веть звал на пикник, тварь продажная!

Таньке выговор вдули по пятое,
И отца приплели - пьянь проклятую.
Ректор выступил сам с заключением,
За хвосты её - к отчислению.
И по домам пошли с чювством муторным,
У зав.кафа в груди звон к заутренней.
Ректор слёг в кровать от давления,
И стучал в тоске брейк коленями.

В воскресение телефон звонит,
И инкогнито в трубку говорит,
Ректор на ногах еле выстоял,
Танька Сытина, сказали - девка чистая.
Он в институт бегом, да всё насвистывал,
И зав.кафу коньяк на стол выставил.
Таньку Сытину сново приняли,
И все пятёрки в зачётке по линии.

И пролетело всё - словно в форточку,
Флюс-декан сново зырит под кофточку.
А вожак комсомольский заточеный,
От винта схватил, да с пощёчиной.

Возле леса слышно стоны,
Буйный возглас "Вошь ядреный!",
Неприличное рыданье, завыванье на мужчин,
Лепет женский, причитанья
И сплошные обзыванья
Вследстве гнусного обмана сплошь без видимых причин.

Нынче май, ну а в апреле -
Беспробудное веселье,-
Маша втюрилась по уши, ночь гуляя напролет,
Но любимый и желанный
Предал их любовь обману -
Испарился с продавщицей, а у Маши уж живот...

Маша всех мужчин рыдала,
И тут женщин набежало -
Всех обманутых окрестных - с животами и детьми,
Вмиг наполнилась поляна
Жертв насилья и обмана,-
Сколько ж можно издеваться над несчастными людьми!

С пня трухлявого орала
Та, что двойню нагуляла:
"Надо кончить с ними разом, чтобы знали, как бросать!
Бабы! Нам ли много надо?-
Кто бы хлоп с утра по заду,
Чтобы нам на день грядущий настроение поднять."

Только слезла с пня - как тут же
Две жены одного мужа
Клялись верности с зароком - мужиков не отбивать,
Поносили гнусным словом
И презрением суровым,
Но молчали проститутки - им на это наплевать!

Бабы скопом порешили:
"Мужиков мы так любили!
Хоть бы разик изменили - да охрипнем, если врем!"
Тут же разом все охрипли,
Кровь пошла без срока цикла,-
Даже мама-героиня не спаслась в знаменье том.

Все сипели и кряхтели,-
Бабы мести захотели
И пошли толпою глупой к Богу с жалобой большой,-
Чтобы он мужей презренных
К ним поставил на колени,
А несчастных кротких женщин покровительствал собой.

У ворот в раю смятенье -
Прутся бабы без стесненья.
На вратах большая надпись: "Если грешная войдет -
У нее отсохнут груди
И мужей уже не будет,
Потому что эта дырка как под мышкой зарастет."

Бабы приостановились,
У ворот толпой сгрудились,
Вроде дернулись-решились, как базарные весы...
Но подумали - решили,-
И ворота в рай закрыли
В дань прельщенья злого рока сей запретной полосы.

И толпа их поредела -
Это ж бабы, знамо дело,-
Без мужчин ведь стонет тело, и секс-шопов нету там...
Кто уже назад вернулись -
По два раза натянулись,-
Во как здорово заскучались по любимым мужикам!

Не пей, Лиза, водочку, все пройдет, поправится.
Верь мне, жизнь замужняя так и начинается.
Ты ж сама молоденькой шлялась с хулиганами
В юбочке коротенькой с красными карманами.

Так вот, Лизок, ту юбочку надень,
Пойдем в лесок к малиновым кустам.
Смотри, Лизок, какой прекрасный день!
Ты молода, не скажешь, по годам!

Пусть командированный муж страдает в ревности!
Лиза избалована, Лиза хочет нежности,
Называет лапочкой, Лиза, хватит, полно те!
В ее мужа тапочках я хожу по комнате.

Так вот, Лизок, я падаю к тебе,
Сняв мужа тапки, смяв его подушки.
Лишь пять минут я был в твоей судьбе,
Но не забуду век твои веснушки!

Муж приедет родненький, в дураках останется.
А на подоконнике фикус проболтается,
Все расскажет красочно с кем спала и тешилась.
Боже мой! В Дурашеве все мужья помешаны.

Ой-ой, Лизок, простит все муженек!
Такой как ты, нельзя все не простить!
Когда покину утром твой порог,
Ты будешь водку в ожиданьи пить.

Лиза, ляг, поспи немного, в смысле - ты же пьяная!
Ой, твоя бедовая юбочка с карманами.
Выражаясь попросту - то что знают фикусы -
Дуракам по области знать как накось-выкуси!

Ах, где же вы, мои красивые года,
Где я на фото с Лизкою под ручку?!
Расстаяли совсем, как дымка, навсегда...
Сейчас я генерал, тогда я был поручик!

Аккорд, еле струны дрожат на гитаре...
Молчит фортепиано, оборвана флейта
Вы песню мне сами собой наиграли
О том, что я раньше не знал, жалею.
Вы - дождь, промочивший бродягу до ниток.
Вы - солнце, которое тут же согрело,
Струна у Паганини на скрипке.
Вы - мед, от которого быстро пьянеют.

Припев:
Мадам, без вас убого убранство.
Мадам, вам мало в Париже пространства
Мадам, вы так безумно красивы
Мадам, вы далеко от России.

Вы - сон, от которого мне не проснуться,
Вы - роза в парижском изысканном стиле,
Вы - плен, из которого мне не вернуться,
Вы - ветер, такой долгожданный при штиле.
Я ваш, ваши руки я нежно целую.
И губы касаются шелковой кожи.
Париж. Hа асфальте вас дети рисуют.
Мон шер, как вы на королеву похожи.

Припев.

Мадам, без вас убого убранство.
Мадам, вам мало в Париже пространства
Мадам, вы так безумно красивы
Мой бог, вы далеко от России.

Я не старый, но, поверь, уже седой,
В нашей жизни ничему не удивляюсь,
Вдруг припал к девчонке всей своей душой
И что случилось ничего не понимаю.

И я ждал и думал - может это зря.
Не бывает в жизни то что не бывает.
Чтобы вдруг в дождливый вечер сентября.
Меня кто-то своим сердцем согревает.

Холодный вечер осенней сказки.
И лунной ночью моросящий звонкий дождь.
Он шепчет мне что я у женщин вечный гость.
Хоть поздний час а я вот жду что ты придешь.
Под звон дождя ну не сегодня - завтра хоть.

Постучали я открыл - а там она.
Извините бога ради что так поздно.
Я лишь только разобрал - мне не до сна.
И одной так нелегко смотреть на звезды.

И она мне со слезами рассказала.
Потому что не могла уже молчать.
Я за дверью целый вечер простояла.
Плакала и не решалась постучать.

Холодный вечер осенней сказки.
И лунной ночью моросящий звонкий дождь.
Он шепчет мне что я у женщин вечный гость.
Хоть поздний час а я вот жду что ты придешь.
Под звон дождя ну не сегодня - завтра хоть.

Стало так грустно вдруг,
Лишь снег и луна за окном.
Звонит мне как-то друг:
Приезжай, посидим, попьем.
Я поехал, гитару взял -
Там девчонки и песен хотят,
И попал с корабля на бал,
И увидел в гостях тебя.

Припев:
В городском саду падал снег,
Я по снегу к тебе иду.
Как под музыку падал снег
В городском саду.
Как под музыку падал снег
В городском саду.

В каждом есть свой секрет,
Да трудно в душе прочесть.
Есть оно счастье? Нет?
Да, где-то, наверное, есть.
И вот, улетела грусть,
В прошлом она уже.
Я не с тобой, но пусть.
Ведь ты у меня в душе.

Припев.

Снег шел тогда густой.
Вечер смотрел в окно,
Помнишь, а мы с тобой
Говорили и пили вино?
Снегом все замело
И закружило судьбу
Мне без тебя тяжело,
Я без тебя не могу.

Припев.